Все ниженаписанное - цитата:
Так уж сложилось, что оживление мертвецов при помощи волшебства мы воспринимаем, мягко говоря, критически — во-первых, так не бывает, а даже если и бывает, то это страшное зло, это черная магия, это противоестественно, а следовательно, с этим надо бороться. Тот, кто мог поднять из могилы человека, автоматически становится слугой зла, а сам воскрешенный рассматривается лишь как страшный монстр, которого необходимо поскорее загнать назад в гроб.
Между тем, если отвлечься от религиозной стороны вопроса, то любое оживление — всего лишь оживление. Остальное зависит лишь от степени “оживленности” (полное восстановление жизни или приобретение статуса живого мертвеца), целей воскрешения из мертвых, преследуемых конкретным волшебником, и средств.
В своем первоначальном виде некромантия (necromancy) представляла собой особую разновидность гадания (предсказания судьбы), основанную на вызове духов умерших людей и общении с ними. Это слово образовано от греческого necros (смерть) и manteia (прорицание). У некромантии есть родственный, но не применяемый в наши дни термин — нигромантия, от латинского niger — черный.
В гадании, основанном на чьей-либо смерти, нет ничего необычного. Римские жрецы-гаруспики предсказывали будущее по внутренностям животных, римский император Гелиогабал (203-222 годы), если верить легенде, заваливал людей лепестками роз — так, что жертвы умирали от удушья, и занимался антропомантией (гаданием на человеческих внутренностях). Вожди германских племен гадали по обожженным ослиным черепам (цефаломантия), а древнекитайские маги одними из первых стали предсказывать по костям.
Греческий историк Страбон (63 год до н. э. — 24 год н. э.) называет некромантию одним из главных видов гаданий, распространенных среди народов Персии. Кроме того, некромантия была весьма популярна среди халдейцев, этрусков и вавилонян. Вавилонские некроманты называли себя Манзазуу или Шаетемму, а духи, которых они призывали, именовались Этемму.
Гомер в “Одиссее” описывает, как царь Итаки, хитроумный Одиссей узнал у богини Кирки способ общения с мертвецами, спустился в царство Аида и на лугу, где росли белые асфоделии, вызвал дух прорицателя Тересия Фивского, чтобы тот поведал ему судьбу.
Характерно, что Библия (Ветхий Завет) относится к некромантии резко отрицательно. Стихи 9-12 из восемнадцатой главы Второзакония предупреждают евреев, чтобы те не повторяли чужеземных магических практик:
“Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии. Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых, ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего”.
Библейский запрет на некромантию соблюдался в то время далеко не всегда. В первой Книге Царств рассказывается, как царь Саул, испугавшись наступающего войска филистимлян, решил проконсультироваться по этому поводу у гадалки (ведьмы) из Аэндора. Та умела общаться с духами мертвых людей — ей не составило труда исполнить просьбу Саула и вызвать дух великого прорицателя Самуила. Интересно, что великий царь пришел к гадалке переодетым — ведь незадолго до этого он лично распорядился изгнать всех волшебников из Израиля. Общение с Самуилом монарху не помогло — тот предсказал падение его царства, что, собственно, вскоре и произошло.
Христианская церковь очень своеобразно истолковала этот случай некромантии. Например, в “Молоте ведьм” (“Malleus Maleficarum”, он же “Hexenhammer”, 1487 год), написанном доминиканскими инквизиторами Шпренгером и Инститорисом, цитируется одно из посланий крупнейшего богослова — Августина Блаженного (354-430):
Рассудку не противоречит утверждение, что с божьего разрешения, оставшегося сокрытым от волшебницы и от Саула, но без всякого вмешательства колдовской силы, дух праведника предстал пред очи царя, чтобы сообщить ему решение бога. Но дух Самуила не был потревожен в гробу. Предстал чуждый призрак, и был бесовский обман чувств. Этот призрак и назван в писании Самуилом.
Скандинавская мифология тоже упоминает некромантию (в ее классическом понимании — то есть вызов мертвых с целью получения какой-либо информации). В “Прорицании вельвы” — знаменитом произведении из состава “Старшей Эдды” — бог Один поднимает из могилы пророчицу, чтобы узнать судьбу своего сына Бальдра (примечательно, что в качестве своеобразного “бонуса” вельва сообщила ему всю историю мира).
В “Заклинаниях Гроа” (еще одна поэма “Старшей Эдды”) герой Свипдаг призывает с того света свою мать — ведьму Гроа, чтобы та наложила на него девять заклинаний. Без них он не смог бы выполнить задание своей мачехи и завоевать руку великанши Менглот.
В наше время, когда термин “некромантия” стал связываться лишь с оживлением мертвецов, практику вызова и “допроса” душ иногда называют скиомантией (sciomancy — от греческих слов skia — душа, и manteia — прорицание). Если взглянуть на третью книгу знаменитого романа Франсуа Рабле “Гаргантюа и Пантагрюэль”, то в главе 25 прорицатель гер Триппа предлагает Панургу (который хотел узнать, будет ли его брак счастливым), помимо всего прочего, сеанс некромантии: “А если вы страшитесь мертвецов, то я прибегну только к скиомантии”.
Почему же “потусторонняя журналистика” — а ведь некромантия была, по своей сути, лишь способом добывания информации из мира мертвых — превратилась в жутковатое и мрачное ремесло оживления покойников? Дело в том, что во время становления и развития христианства мифология древних культур была использована отцами церкви для создания совершенно новой картины мироздания. Магические обряды объявлялись сатанинскими ритуалами, языческие божества превращались в демонов.
Та же невеселая участь постигла и некромантию. В этом была своя логика — ведь процесс вызова душ умерших людей требовал не только длинных заклинаний, но также применения свежей крови и внутренних органов. Цезарь писал, что его друг Ватиний практиковал некромантию и приносил в жертву духам внутренности умерщвленных им юношей. Еще одно, менее беспристрастное и объективное свидетельство о жестоких (по нынешним меркам) ритуалах некромантии принадлежит святителю Григорию Богослову, который утверждал, что некроманты во время своих церемоний убивают девственниц и извлекают из них внутренности.
Следует иметь в виду, что в древности такие ритуалы не считались чем-то из ряда вон выходящим, а были, скорее, даже нормой. Однако молодая христианская религия продвигала в жизнь иную мораль, и делала это очень эффективно — поэтому вырезание внутренностей из живого человека только ради общения со своим мертвым прадедушкой в наше время уже не кажется хорошей идеей.
Постепенно некромантия стала отождествляться с черной магией в целом. Насчет вызова душ (да и колдовства вообще) у церковников было универсальное объяснение, придуманное вышеупомянутым Августином Блаженным, — “это дьявольское наваждение”. То есть все действия, осуществляемые некромантами, происходит не в реальности, а в их воображении. Это лишь обман чувств, устраиваемый Нечистым. Упрощенно говоря, братья Вачовские не создали ничего нового. “Ложки нет” — аргумент, придуманный священниками почти две тысячи лет назад.
В средневековье понятие некромантии стало настолько размытым, что некромантами называли даже балаганных фокусников. В знаменитом бестселлере “Декамерон” Боккаччо (1350 год) про некромантов говорит так:
“...и вот у служанки явилась безрассудная мысль: с помощью некромантии пробудить в бывшем любовнике прежнее чувство...”
“...Донна Дианора просит мессера Ансальдо разбить ей в январе сад, такой же красивый, как в мае; сад вырастает благодаря искусству некроманта, которого нанял мессер Ансальдо...”
“...Саладин повелел одному из своих некромантов, коего искусство он уже испытал, ночью перенести мессера Торелло на постели в Павию...”
Исследователи истории развития некромантии — например, знаменитый Ричард Киекхефер, опубликовавший книгу “Запретные ритуалы. Руководство по некромантии 15 века” — полагали, что христианские священники не только боролись с этим видом волшебства, но и практиковали его сами.
Язык, терминология и формат ритуалов некромантии, изложенный в так называемой “Мюнхенской книге”, удивительно напоминает христианские богослужения, “вывернутые” наоборот (это, кстати, очень типично для черной магии). Для проведения экзорцизма христианским священником требовалось перечислять демонов по имени, взывая к Отцу, Сыну и Святому Духу. Заклинания некромантии, по свидетельству Киекхефера, были построены примерно по той же схеме. Отправление магических обрядов, в которых использовались работы греческих авторов, библейские тексты и даже иудейская Тора, требовало от авторов очень тесного знакомства с данным предметом, что еще раз говорит в пользу существования священников-некромантов.
Среди церковников, подозреваемых в занятиях некромантией, чаще всего называется Джон Салисбургский (1115-1180 годы), епископ Шартра. Весомых доказательств этому нет, однако то, что святые отцы частенько занимались магией, бесспорно. Из записей парижского собрания экклезиологов (то есть, упрощенно говоря, лиц, изучавших “организационную” роль церкви в нашей жизни), датированных 1328 годом, следует, что “была обнаружена группа лиц духовного и светского происхождения, замышлявших призвать демона Бериха и соорудившая для этого магический круг из кусков кошачьей кожи”. Подобная деятельность вполне соответствовала средневековым представлениям о некромантии как черной магии вообще.
Особый интерес представляют конкретные описания обрядов, проводимых некромантами. Забавный факт — некромантия того времени классифицировалась как магия иллюзий, а не магия смерти (как уже было сказано, церковь считала любую магию наваждением Сатаны).
Один из самых известных некромантических ритуалов, описанных в середине 15 века, выглядит следующим образом. При помощи заклинаний, волшебного кольца и диаграммы, нарисованной на земле кровью удода или летучей мыши, маг мог вызвать демона в форме лошади. Во время совершения всех действий некромант должен был стоять в защитном круге, начерченном около восточного окна его комнаты. После произнесения заклинания в небе появится множество духов и лошадей. Маг должен выбрать среди них коня с красной уздой — тот спустится на землю и позволит забраться на себя.
Для полета на таком коне необходимо иметь магический скипетр и меч. Во время путешествия маг не должен совершать греховных действий (к таковым причислялся даже взгляд на красивую женщину), так как нечистый человек не может управлять демоном. Похожие мотивы встречаются во многих средневековых легендах, например о Юберте из Регенсбурга, который летал на дьявольские собрания, но не на спине лошади, а верхом на фекалиях мула. Считалось, что некроманты могут вызывать любые иллюзии. Они способны сделать демонов похожими на лошадей, создавать из воздуха целые крепости, надевать плащ-невидимку и уставлять стол иллюзорными яствами.
Правила взаимоотношений некромантов с вызванными ими демонами (духами) были весьма необычны. Так, иллюзорную пищу употреблять не рекомендовалось — чем больше ее ешь, тем больший голод испытываешь. Если человек нарушает это правило, то быстро умирает от истощения. Во время полета на демонической лошади нельзя было креститься, иначе та сбежит от своего наездника. Однако, находясь на корабле, добытом магическим способом, не возбранялось призывать Святые Силы.
В эпоху Возрождения у людей вновь проснулся интерес к античной культуре, и некромантов наконец-то перестали путать с волшебниками-иллюзионистами. Однако сам термин “некромантия”, как обозначение искусства общения с мертвыми, вскоре вышел из употребления. Людей, налаживающих информационный контакт с “тем светом”, стали называть иначе — спиритуалисты, медиумы, или просто гадатели.
Однако заклинатели мертвецов отнюдь не умерли. Они просто перекочевали из реальности в художественный вымысел, став героями книг, а позже — фильмов и компьютерных игр.
В современном сознании некроманты стали стопроцентно злыми персонажами. Они поклоняются силам тьмы, а иногда даже продают свою душу демону, получив взамен дар темного волшебства. Иногда, впрочем, некроманты описываются не как слуги зла, а как обычные люди, использующие магию смерти сугубо рационально. Она для них выступает инструментом, а не предметом культа.
Главная “визитная карточка” некромантов — способность поднимать из могил мертвецов, которых в последнее время называют одинаково — зомби. Оживленные некромантами покойники чаще всего не воскресают в прямом смысле этого слова, а становятся трупами, способными двигаться и выполнять простые команды. В некоторых художественных источниках изредка упоминается способность некромантов возвращать людей к полноценной жизни, но это скорее исключение. Некромант не дарит людям жизнь. Он отнимает у них смерть.
Кроме “оживления” трупов, современный некромант способен оперировать и более тонкими материями, например, призывать духов или повелевать привидениями. Он также может уметь отнимать у человека жизненную энергию, “перекачивая” ее в себя или в ту нежить, которую вытащил из могилы.
Интересно, что некромантия — занятие преимущественно мужское. В то время, когда любой другой вид магии легко может стать уделом женщин, работа с мертвецами (видимо, в силу своей малоприятности) привлекает лишь мужчин.
Говоря про некромантов, нельзя не вспомнить известную любому поклоннику фантастики книгу “Некрономикон” (nekros — труп, nomos — закон, истина, eikon — изображение). Эта вымышленная книга о черной магии — детище “патриарха” жанра ужасов Г. Ф. Лавкрафта. Впервые она упоминается в рассказах “Пес” (1922) и “Показания Рэндольфа Картера” (1919).
Лавкрафт не скрывал того, что придумал эту книгу “с нуля”. Он утверждал, что ее название пришло к нему во сне, однако, несмотря на это, многие люди верят в существование реального “Некрономикона”. Можно предположить, что Лавкрафт, увлекавшийся чтением античной литературы, был знаком с неоконченной поэмой римского писателя Маркуса Манилуса “Астрономикон”. Она вполне могла послужить источником вдохновения для “отца ужасов”.
Примечательно, что первоначальное название “Некрономикона” — “Аль Азиф”. В арабском фольклоре такими словами обозначаются звуки цикад и других ночных животных. Считалось, что их стрекот — это разговоры демонов.
“Некрономикон” (1978) — так назывался сборник рисунков художника Г.Р. Гигера, создавшего знаменитого Чужого. В творчестве фэнтези-юмориста Терри Пратчетта упоминается “Некротелекомникон” (телефонная книга мертвых) — пародия на лавкрафтовский первоисточник
Если обобщить сказанное, то некромантию можно назвать одним из тех культурно-исторических явлений, которые стали жертвами предрассудков и дремучего невежества. Такова судьба всего религиозного, магического, да и просто необычного, чья ценность хотя бы единожды была подвергнута сомнению. Важнейший знак индуизма и буддизма — свастика — превратился в символ расовой ненависти; англичане топили печи египетскими мумиями, а слово “инквизитор” до сих пор ассоциируется лишь с мрачными застенками, пытками и сожжением на костре.
но позже окончательно забросила идею о практике...
